Путешествия

Площадь Дальнего Востока в экономико-административных границах, включающих Приморский и Хабаровский края, Амурскую, Сахалинскую, Камчатскую и Магаданскую области, − около 3,1 млн. км². С севера на юг регион простирается на 4,5 тыс. км. Колоссальна в его пределах длина береговых линий, часто принимающих сложные очертания. Дальний Восток выходит к берегам двух океанов − Тихого и Северного Ледовитого − и четырех морей: Чукотского, Берингова, Охотского и Японского, причем одно из них − Охотское − полузамкнутое и по сути дела является внутренним морем дальневосточного региона. Здесь расположены: один из крупнейших и наиболее резко обособленных полуостровов мира − Камчатка; самый большой в умеренных широтах России остров − Сахалин; протягивающаяся более чем на 1200 км и включающая более 30 значительных островов Курильская гряда, а также целый ряд мелких островных групп и отдельных островов.

Территория Дальнего Востока России по преимуществу гориста. При огромной площади поднятий горы здесь преобладают средневысотные или низкие. Лишь отдельные хребты достигают 2000 м над ур. моря или более, чаще их гребни протягиваются на высоте около 1000 м. Орография местами очень сложна, однако в простирании хребтов, как и береговых линий, отчетливо проступает господствующее направление, близкое к северо-восточному.

Современный рельеф гор обусловили эрозионные и морозно-мерзлотные процессы, местами − деятельность ледников. Крутизна склонов меняется в очень широких пределах, водоразделы же часто выположены. На северо-востоке 15−20% территории покрывают почти обнаженные каменные плащи различной подвижности. Равнинным участкам горы уступают не более четверти общей площади региона. Они занимают межгорные понижения, долины крупных рек, тянутся вдоль морских побережий.

Вместе со впадинами окраинных морей и глубоководным Курило-Камчатским желобом горы Дальнего Востока России входят в обширную систему молодых складчатых сооружений, носящую название Тихоокеанского подвижного пояса. Наибольшей напряженностью вертикальных и горизонтальных движений земной коры здесь выделяется об­ласть незавершенной кайнозойской складчатости, охватывающая Корякское нагорье, Камчатку и Курильские острова. Это единственная в России область активного вулканизма, выделяющаяся также высокой сейсмичностью.

Так, более 40% поверхности полуострова Камчатки занято покровами и потоками изверженных пород. Вулканический конус Ключевской сопки (4750 м) − высшая точка Дальнего Востока России и один из высочайших действующих вулканов мира.

Гористость, сложная орография Дальнего Востока служат причиной сильной раздробленности речных бассейнов. Особенно характерны для этой территории реки малой протяженности, полноводные и быстрые, прокла­дывающие свой путь по каменистому ложу в долинах, обрамленных лесистыми горными хребтами.

Преобладающие на Дальнем Востоке типы почв − мерзлотно-таежные светлоземы, тундровые глееватые, горно-тундровые торфянисто-перегнойные, таежные горно-подзолистые и подзолистые, бурые лесные, а также дерновые и луговые черноземовидные. От северных до южных пределов Дальнего Востока закономерно возрастают темпы перемещения и накопления продуктов почвообразования, емкость и скорость биологического круговорота веществ. Крайне маломощные арктические полигональные, глеевые и дерновые почвы на о-ве Врангеля формируются при отсутствии или предельной заторможенности химического выветривания первичных минералов (т.е. разложения их на более простые соединения). Физические процессы, связанные с постоянным вымораживанием и оттаиванием («течением») перенасыщенного влагой грунта, в построении профиля этих примитивных почв резко преобладают над биологическими. Биологический круговорот в таких условиях носит застойный характер.

На противоположном «полюсе» зонального ряда − бурые лесные и желтоземно-бурые почвы той части Приморья, где летние муссонные ливни создают обстановку, близкую к влажным субтропикам, чрезвычайно благоприятную для интенсивной миграции атомов, в том числе для биологического круговорота. Корни деревьев вовлекают в этот процесс минеральные вещества из глубоких горизонтов. Разложение обильных растительных остатков, выветривание первичных минералов протекают здесь очень энергично. Накопление вторичных глинных минералов приводит к образованию под почвами глинистой коры выветривания. В подобных условиях, даже по сравнению с типичной обстановкой таежной зоны, как потребление растениями основных элементов питания, так и возврат их с опадом в 2,5−3 раза больше.

У самой южной окраины региона на материке встречаются желтоземно-бурые почвы, обладающие чертами сходства с желтоземами, распространенными в субтропиках и тропиках Азии. Профиль желтоземно-бурых почв уже несет следы процесса латеритизации, весьма характерного для жарких и влажных областей Земли. В их толще встречаются куски плотной ярко-красной глины − реликты древней коры выветривания, об­разовавшейся под воздействием климата еще более теплого, чем современный климат Приморья.

Очень резкие различия между крайними типами экосистем региона − арктическими пустынями на островах Северного Ледовитого океана и хвойно-широколиственными лесами юга Приморья − выявляются и по по­казателям общего запаса растительной массы: от первых ко вторым он возрастает в несколько десятков раз, даже стократно; годичная же продукция фитомассы увеличивается не менее чем в 10−20 раз. Трудно представить себе более далекие сообщества также по их вертикальному и горизонтальному строению, по набору жизненных форм − биологических типов растений.

Значительная часть поверхности о-ва Врангеля занята несомкнутым (покрытие до 50%), по преимуществу мохово-лишайниковым покровом; полоски ивняков встречаются лишь местами в долинах. В чернопихтово-широколиственных лесах на крайнем юге Приморья господствующий полог обычно поднят над поверхностью почвы на 30−35 м, а отдельные экземпляры цельнолистной пихты достигают высоты 50−55 м при диаметре до 2 м. Для влажных вариантов этой формации характерен трех-четырех-, а то и пя­тиярусный древостой, разнообразный и обильный кустарниковый подлесок, часто трехъярусный травяной покров. Здесь много лиан, поднимающихся по стволам на десятки метров и достигающих в толщину на высоте роста человека 10 см и более. На поверхности стволов и в развилках ветвей поселяются растения-эпифиты, в частности папоротник − многоножка линейная; это, как и обилие лиан, внешне сближает коренные леса юга Приморья с тропическими. У ильма здесь нередко образуются досковидные корни, особенно типичные для деревьев гилей − экваториального дождевого леса.

Параллельно структурному усложнению растительных сообществ меняется их флористическая насыщенность. Так, если флора всего о-ва Врангеля насчитывает 312 видов сосудистых растений, то на юге Приморья одна только формация чернопихтово-широколиственных лесов, флористически самая богатая в России, сложена более чем тысячью видами. В пределах участка площадью в несколько гектаров можно встретить свыше 20 видов деревьев, до 40 − кустарников, 5−6 видов лиан и около 100 − травянистых растений.

В целом на Дальнем Востоке России господствуют лесной и лесотундровый типы растительного покрова. Преобладающая часть покрытой лесом площади приходится на сообщества сибирского облика − лиственничники, позиции которых усиливаются по мере увеличения континентальности климата. Массивы охотской темнохвойной тайги, напротив, приурочены к районам, где температурные контрасты смягчены, а увлажнение сравнительно равномерное и обильное. В северной половине региона лиственничники представлены главным образом редколесьями, у восточных рубежей своего распространения образующими сложное переплетение с растительными группировками берингийской лесотундры. Для последней особенно характерны заросли кедрового стланика, продвигающиеся по нагорьям почти до полярного побережья материка и уступающие низинным арктическим тундрам лишь очень узкую приморскую полосу. Типично тундровые ландшафты наиболее полного выражения достигают на Чукотке; именно в приберингийских районах их распространение захватывает и максимальный интервал широт. Как бы за пре­делами единого зонального ряда остается растительный покров Камчатки, характеризующийся взаимопроникновением лесотундр и своеобразных травяно-лиственнолесных сообществ. Мощно развитое камчатское высокотравье дает основания относить ко всему полуострову представление о приокеаническом луговом биоме.

Хвойно-широколиственные леса с их ярко выраженным восточноазиатским колоритом приобретают ландшафтообразующее значение лишь южнее 50° с.ш., да и то не повсеместно. Типы растительности, отвечающие условиям недостаточного увлажнения, − степи и т.д. − в зональном спектре собственно Дальнего Востока России не представлены. Здесь имеются, причем лишь в удалении от морского побережья, два участка своеобразных влажных лесостепей, или «приамурских прерий»: на Зейско-Буреинской равнине и Приханкайской низменности. Оба они − далеко выдвинутые на юго-восток и уже несущие на себе отпечаток глубокого океанического влияния форпосты пустынно-степных пространств Внутренней Азии.

Надо заметить, что для большей части Дальнего Востока России характерно очень тесное переплетение вертикальной поясности и горизонтальной зональности, когда порой трудно решить, где кончается одна закономерность и начинается другая. Здесь наглядно подтверждается то положение, что «дифференциация ландшафтов и высотно-ландшафтных спектров на меридиональных и субмеридиональных хребтах определяется в основном широтной зональностью». С позиций биогеографических отчетливость зональных границ, пересекающих низкогорья и даже среднегорья Дальнего Востока, не подлежит сомнению. Важно лишь учитывать, что в этих условиях они сложно деформированы, далеки от правильного широтного простирания.

Характеризуя распространение зональных типов экосистем Дальнего Востока в трехмерном пространстве, их часто с равным правом можно трактовать и как высотные пояса, и как обращенные на юг или север вы­ступы широтных зон. В северном направлении все высотные пояса постепенно опускаются к уровню моря, принципиально сливаясь с зональными природными комплексами равнин. Так, если в среднем Сихотэ-Алине темнохвойная тайга обычно ограничена интервалом 700−1000 м над ур. моря, то уже в северной части этой горной страны, под 47°20' с.ш., выходит на побережье. В Сихотэ-Алине заросли кедрового стланика распространены лишь отдельными пятнами по наиболее высоким вершинам; на севере Приохотья и на Камчатке они обычны у морских берегов.

Охлаждающее в летнее время воздействие океана на климат обусловливает относительный сдвиг зональных рубежей к югу. Типичную лесотундру и даже участки тундровых ландшафтов на северо-востоке региона можно видеть под 59° с.ш., т.е. на широте Ленинграда. Однообразная темнохвойная и светлохвойная тайга в Приамурье и на Сахалине господствует на широте Львова, Харькова и Караганды.

Зональным рубежам сопутствуют наиболее резкие изменения в составе фауны. Для Приамурья и Приморья первостепенное значение имеет зоогеографическая граница, совпадающая с южной (нижней) границей пихтово-еловой тайги; она получила название «линия Арсеньева». С пере­сечением этой условной линии в южном направлении особую экзотичность приобретают как растительные сообщества, так и группировки животных. Соответственно максимальному видовому разнообразию флоры, самых высоких для региона (иногда для всей страны) значений достигают показатели богатства фауны. Последнее равным образом относится к обитателям суши, рек и озер. Ограничимся пока лишь двумя примерами, характеризующими пресноводную фауну. Для бассейна Амура известно 85 видов рыб − значительно больше, чем для любой другой реки Европы и Северной Азии. В пределах Голарктической области мы находим только одну реку, которая разнообразием своей фауны превосходит Амур; это − Миссисипи. Среди озер России первое место по богатству ихтиофауны зани­мает оз. Ханка, где живут 52 вида.

Но особый интерес зоологов и ботаников к южной части Дальнего  Востока вызван не только видовым разнообразием животного и растительного мира как таковым. Совершенно особый характер носит здесь состав флоры и фауны, складывающийся при глубоком взаимо­проникновении видов и групп различного географического происхождения вплоть до прямых выходцев из тропиков. Это то самое смешение «южан» и «северян», о котором много писали первые исследователи Уссурийского края и которое давно уже стало своего рода символом природы Дальнего Востока.

Особый акцент на смешанности приводит даже к тому, что иногда со страниц популярных очерков предстает некий хаотический конгломерат разнородных элементов флоры и фауны, якобы образующих в Приамурье и Приморье единое целое. На самом деле взаимопроникновение элементов развивается тут по вполне определенным направлениям, варианты их сочетаний не выходят за известные пределы.

Смешение элементов разного географического происхождения само по себе вовсе не является чем-то исключительным; в той или иной мере оно выявляется почти повсюду. Уникальность биогеографических соотношений в притихоокеанских частях Азии определяется другим, а именно тем, что и как здесь смешано. Восточная Азия − единственное место на земном шаре, где тропическая флора на значительной территории может непосредственно переходить в умеренную. Здесь можно видеть листопадный лес умеренных широт в стадии его возникновения из недр тропической флоры. В этом ряду плавных переходов крайние северные звенья достигают Приамурья и Приморья. Зоогеографические выводы находятся в полном соответствии с ботанико-географическими. Общее правило, что между крупными фаунистическими подразделениями пролегают узкие полосы, отличающиеся обедненной фауной, здесь не выполняется. Переход между Индо-Малайской областью и Палеарктикой осуществляется в полном объеме без промежуточного обеднения.

Исторические предпосылки свойственных Дальнему Востоку особых биогеографических соотношений можно кратко суммировать следующим образом:

1. На протяжении большей части кайнозоя поддерживалась целостность полосы гумидных (муссонных) ландшафтов вдоль океанических побережий Азии от приэкваториальных широт почти до Северного полярного круга, что создавало широкий путь для перемещения лесной флоры и фауны или отдельных их элементов.

2. Там, где указанная полоса предельно оттеснена к побережью областью пустынь и степей, выдвинутой из глубин Центральной Азии (приблизительно на широте низовий Хуанхэ), в эпохи осушения климата возникали разрывы, определявшие изоляцию собственно приамурского флоро- и фауногенетического очага (центра).

3. Связи последнего через южную часть Сибири с областью европейских хвойно-широколиственных и широколиственных лесов, свободно поддерживавшиеся в миоцене и плиоцене, позднее, в эпохи плейстоценовых похолоданий, неоднократно и на длительные отрезки времени прерывались.

4. В холодные эпохи плейстоцена смещение зон растительности к югу по сравнению с современным их поло­жением достигало 8−10° широты. Количество высотных поясов сокращалось, верхняя граница леса снижалась на 700−900 м. Однако следует заметить, что лес как зональный тип растительности существовал в Приморье на протяжении всего плейстоцена.

5. Распространение северных элементов флоры и фауны Дальнего Востока складывалось под воздействием периодически возникавшего Берингийского сухопутного соединения Евразии и Северной Америки.

6. Эпохи похолодания и аридизации в плейстоцене открывали путь на северо-восток Азии, вплоть до Чукотки и Камчатки, центральноазиатским степным элементам фауны.

7. Островные дуги на протяжении новейшего геологического времени неоднократно сочленялись с материком, менялась степень полуостровной изоляции (Камчатка), что вело к существенной перестройке каналов расселения животных и растений.

Исторически преемственной, древней особенностью природы Дальнего Востока как части тихоокеанского кольца суши следует считать повышенную по сравнению с сопредельными внутриконтинентальными районами биологическую продуктивность экосистем, что прослеживается по всем параметрам. Значительно больше здесь, чем на лежащих западнее пространствах Сибири, и общее разнообразие живого покрова. При этом степень хозяйственного освоения этих регионов соизмерима. Природные комплексы Дальнего Востока в общем испытали более интенсивное действие человека, но до сих пор оно было очень ограничено территориально.

Здесь размещение основных типов экосистем мало отличается от исходного, существовавшего несколько сот лет назад. Если, например, в европейской части России распашка земель привела по сути дела к резкой трансформации зонального спектра, то на Дальнем Востоке под лугополевые угодья шла лишь очень небольшая площадь низменностей у южных окраин нашей страны. Вне Зейско-Бурейской и Приханкайской равнин, южной половины Сахалина антропогенные экологические комплексы нигде в регионе не занимают более 30% территории, обычно же гораздо меньше.